Мне нравятся и шелест крыл,

И эти с ветром шашни.

Я змея запускать любил

С плющом увитой башни.

Змей вырывается из рук.

Внизу — листвы кипенье.

Полет стремительный. И вдруг —

Лучей небесных пенье.

Упругая тугая нить

И змей, что рвется с крыши,

Заставят ветер говорить, —

Фонограф все запишет.

Так я пишу с недавних пор,

Преподношу событья.

И ветра чувствую напор,

И трепетанье нити.

Я наблюдал садовника работу.

Он ирис наклонил к себе слегка —

И лепестки разворошил и что-то

Поправил в самой чашечке цветка.

Кощунством ли назвать такое действо,

Когда ему цветение итог?

И кто, как не Садовник, знает средство?

Его рукой не Дьявол водит — Бог!

Припоминаю друга своего.

Он будни будоражит — для того,

Чтоб различать неслышный уху глас,

Чтоб видеть тени, скрытые от глаз…

Он встал на оползающий обрыв.

Но Бог — не осудил бы тот порыв?!

(мои извинения — в адрес англичанина Генри)

Лишь слух о золоте прошел —

В Клондайк он поспешил.

Сто миль прошел, а не нашел

Золотоносных жил.

Он холодал, он голодал.

Вернувшись, загрустил.

Мечтать о деньгах перестал.

И — руки опустил.

Поет армейская труба —

И он уже солдат.

Но дисциплина и пальба

Его гнетут, как ад.

Худа солдатская еда.

И дождь заморосил.

Капрал ему по шее дал —

Он руки опустил.

Девицу в мае полюбил —

За нежный голосок!

Та на его любовный пыл

Ответила разок.

Но отказала наотрез,

Лишь замуж пригласил.

И он тотчас слетел с небес

И — руки опустил.

Еще попытка?.. На черта.

Те три — не удались.

Поехал в Гарлем — и с моста

Шагнул, не глядя вниз.

От холода стеснило грудь,

На крик не хватит сил.

Он побарахтался чуть-чуть…

И — руки опустил.

Отправился я клад искать когда-то

В той стороне, где радуга встает.

Перемахнул через ограду сада,

Намереваясь клад найти когда-то…

Но — я прошу! — болтать о том не надо

Моей любимой, что в саду живет.

Мне удалось свой клад найти когда-то

В той стороне, где радуга встает.

Солнца огненные плети,

Мы недолго, но цвели…

Кто же нас упрятал в эти

Клети мрачные Земли?

Не допив желанный кубок,

Не узнав земной Весны,

Мы, поруганные грубо,

С праздника удалены.

В тесном каменном подвале,

В скудном воздухе сыром

Мы мечтать не перестали

О рождении втором.

Долго, долго мука длится…

Потечет ли Время вспять?

Бог, перевернув Страницу, —

Миру явит нас опять?

Живу я долго… Через край.

Когда же Смерть за мной придет? —

Молчи!.. Условимся давай:

Гони лукавый этот сброд, —

Шакалов, что завоют вкруг,

Дух испускающего льва…

Лишь ты… Ты разберешь, мой друг,

Мои последние слова.

Hors de saison*

Бежать за поездом вослед?

Я и бегу… А впрочем,

Чего стараться? Мой билет

Отчаянно просрочен!

Приличен заработок мой

(Верчусь, подобно белке!),

А принесу его домой —

Мои покупки мелки.

Спешу за город — отдохнуть

В кругу былых знакомых.

Они же в город держат путь…

Опять выходит промах!

Не той длины мои носки —

Образчик моветона.

Ботинки — капельку узки.

Плащ — не такого тона.

С прискоком я плясать привык,

А все танцуют плавно.

Подруга делает мне втык,

А недруг — и подавно!

О пошлинах болтать я рад

И прочем реализме.

А мне о серебре твердят

И биометаллизме.

Махорку я курю с тех пор,

Как стал трудиться в рубке.

Мир сухопутный, мне в укор,

Враз перешел на трубки.

В делах сердечных — маета.

Жениться — мне?! Куда уж!

Влюбляюсь в девушку, когда

Она выходит замуж.

Решу расстаться с жизнью?! Что ж,

Черт скажет что-то вроде:

“Чудак! Ты снова отстаешь,

Ведь суицид не в моде!”

Бежать за модою вослед?

Стараться? Нет резона!

Как ни стараюсь, я одет —

Увы! — не по сезону.

* Не по сезону (франц.).

Я вышел на минуту −

А он ко мне зашёл,

Желая выбить ссуду!

Я ж − вышел на минуту…

Вовеки не забуду,

Что он ни с чем ушёл!

В счастливую минуту −

Он вышел, я зашёл

Искателю золота снится еда −

В Клондайке, что снегом по грудь занесён.

Голодного Грёзы влекут в невода −

И он погружается в сладостный сон.

Он видит: родные сидят у огня,

А слуги жаркое на стол подают.

Он стонет: «О сколько еды для меня!

О сколько бы съел оказавшийся тут!»

Фантазия нежно над спящим кружит

И встать принуждает с лежанки сырой.

А Голод плетёт и плетёт миражи

И гонит туда, где съестное горой:

Телячьи котлетки, свиное филе,

Дымящийся кофе, ломти пирога…

Там стоит моргнуть − и тотчас на столе

Появятся суп и баранья нога.

Дрожат его руки… Молитву прочтя

− О есть ли счастливее кто на земле! −

Он водит глазами вокруг, как дитя.

И вот, наконец, выбирает филе.

Слюна наполняет ввалившийся рот.

И челюсти ходят и ходят во сне.

И то ли бормочет он, то ли жуёт…

«Господь милосердный! Ты добр ко мне!»

… Что значит тот шорох, прорезавший Тьму?

Чьё чавканье жадное метит в висок?

Собака… Да полно! Не мнится ль ему?..

Собака в углу доедает кусок.

Хватая ружьё, он бросается к ней.

О, хитрая тварь, подстерегшая Ночь!

Собака, однако, проворней, умней.

С куском солонины уносится прочь.

Украден кусок − и котомка пуста.

О как же он плачет, о как же он сник!

Последний кусок − он исчез навсегда.

Сухие бобы − много ль проку от них?

Бедняга, − увы!.. Обманул тебя Сон.

Что толку взывать к равнодушной Судьбе!

Где та лососина, паштет и бекон?

И где тот Пирог, столь желанный тебе?

Солнца огненные плети, −

Мы недолго, но цвели…

Кто же нас упрятал в эти

Клети мрачные Земли?

Не допив желанный кубок,

Не узнав земной Весны,

Мы, поруганные грубо,

С праздника удалены.

В тесном каменном подвале,

В скудном воздухе сыром

Мы мечтать не перестали

О рождении втором.

Долго, долго мука длится…

Потечёт ли Время вспять?

Бог, перевернув Страницу, −

Миру явит нас опять?!

За паттераном цыган плывем,

Где зори гаснут - туда

Пусть ветер шумит, пусть джонка летит

Не все ли равно куда?

И опять, опять дорогой морей,

Знакомой тропой плывем

Тропою цыган, за тобой, паттеран,

Весь шар земной обойдем.

Дикому соколу - ветер да небо,

Чащи оленю даны,

А сердце мужчины - женскому сердцу,

Как в стародавние дни.

А сердце мужчины - женскому сердцу

В шатрах моих свет погас,

Но у края земли занимается утро,

И весь мир ожидает нас

Братья, помните: мы смертны -

И очередной прибой

В эти сумрачные бездны

Увлечёт нас за собой.

Вспыхнули в костре горящем -

И угасли через час.

Властны мы лишь в настоящем.

Будущее не для нас.

Помните: любовь - основа

Светлой ткани Бытия.

Роды, смерть - два этих слова

Тёмные её края.

Жизнь - порханье, колыханье,

Слабый шелест ветерка.

Наше сбивчиво дыханье,

Наша песня коротка.

Так зачем, чего же ради

Омрачать день золотой

Страшной сказочкой об Аде

И молитвою пустой?

Наш Творец, томимый ленью,

Спрашивает ли когда

Будущие поколенья:

Хочется ли им сюда?

Он, досуг свой заполняя,

Выдувает пузыри…

Но на что он им пеняет

В ходе праздной той игры?

Знаю, что за сито браться

Сеятелю по душе…

Но к чему его бояться?!

Мы посеяны уже!

Неужели те созданья,

Те игрушечки Его

Все достойны наказанья,

Выговора одного?

И неужто в завершенье

Многотрудного пути

Ждёт их Суд за прегрешенья

И веленье в Ад сойти?

А была ль Грааля чаша?

Не усмешка ль то Творца?

Ни к чему попытка наша

Нить распутать до конца.

Братья, всё возьмём от жизни!..

Прочь, пугающие сны!..

Позабыв об укоризне,

Пойте о цветах весны!

Наш Творец парит над нами…

Что он думает о нас -

Людях с жаркими устами?

Осуждает ли подчас?

Осуждает поневоле…

Только вправе ль осуждать?!

Как не напоить то поле,

Что дождя устало ждать?!

Снова чаша для Причастья,

Долгий из неё глоток.

Тот благословит, кто счастье

Испытать земное смог.

В громкой песне: «Аллилуйя!»

Слейте ваши голоса,

Бесконечным поцелуем

Запечатав небеса.

Днём золотым придя к реке,

Сидели мы на ветерке…

Ты мне гадала по руке, −

Моя гадалка!

О эти формы мотылька!

Грудь, что намечена слегка!

Глаза − два ярких уголька!

Сгореть не жалко!

Так говорила мне она:

«О, Жизни линия длинна!

И так отчётливо видна, −

Жизнь долгой будет.

А это несомненный знак,

Что ждёт тебя счастливый брак.

И даже Время − это так! −

Чувств не остудит.

Ты весел… Знаю и сама.

А это линия Ума.

Красноречива и пряма.

Успех пророчит.

Ты вспыльчив и капризен, но

Друзей вокруг тебя полно.

С тобою выпить заодно

Любой захочет.

Кольцо Венеры… Ой-ой-ой,

Да тут интрижки − чередой…

Приятна жизнь твоя порой.

Хоть не безгрешна!..

Болезни, беды, нищета

Тебя не тронут никогда.

Печали − будут. Иногда

Вздохнёшь, конечно.

Есть девушка… Она робка −

И о любви молчит пока.

Приманивает голубка −

Летит он мимо.

Гадалка смолкла… Как игла,

Боль в сердце сладкая вошла…

«Всё рассказала, что могла,

Тебе, любимый…»

«Любимый…» Как пленённый раб,

Я на мгновение ослаб…

Так и остался навсегда б

Я в этой сети!

О восхитительный ручей!

О милый, ясный свет очей!

Поток взволнованных речей

И вздохи эти!

Покуда пыл мой не угас,

Я, не сводя с гадалки глаз,

Готов был здесь же и сейчас

Взмыть в поднебесье!..

С тех пор прошло немало дней,

А сердце ноет всё больней…

Та фея − что-то сталось с ней?

Печальна песня!

Зарёю рдеет небосвод −

И звёзд не видно боле.

Чуть слышный ветерок несёт

Медовый запах с поля.

Я под её стою окном.

Закрыты ставни прочно.

Она забылась сладким сном.

Пора будить. И срочно!

Бросаю камушки в окно −

Две-три минуту кряду.

Дремать, конечно, мудрено

Под эту канонаду!

Услышит нимфа этот стук?..

О, что за наслажденье −

Воображать её испуг

В минуту пробужденья!

Но вот она − О, ждать невмочь! −

Окошко распахнула.

Былую вспоминая ночь,

Легонечко вздохнула.

Как серна горная, стройна,

Лицом подобна розе,

Ко мне склоняется она…

Укор в её вопросе:

− А что, бутыль для молока

Не выставила Кэтти?

Так обождите же пока…

Или в свою налейте!

Когда бы золотые дни,

Что я провёл с тобой,

Вдруг переплавились в металл, −

За что бы я его отдал

Недрогнувшей рукой?

За час − грядущий − твой!

Убоявшись, наверное, Ада,

Джек вернул мне сегодня рубаху.

Я смеюсь. Хохочу до упада…

«Ты пойми, мне чужого не надо!

Эту спёр ты у старшего брата!

А мою, верно, пропил, дал маху!»

Убоявшись, наверное, Ада,

Джек вернул мне сегодня рубаху.

Какой он − может ли кто его описать?

Шар Земной он расколет на части −

В азарте невиданных войн? Прогонит ли Смерть восвояси?

А может быть, к звёздам махнёт,

Правя упряжкой комет −

В межпланетных просторах Вселенной?